– Мне не нравится эта затея, Илита́р, – нахмурилась бабушка. – Нельзя ли подождать, пока это сделает кто-нибудь другой? Желательно тот, кто сам метит на престол. Это, знаешь ли, логичнее. Если уж марать руки, то во имя власти.

– Пока все ждут, Рахард сотворит другую глупость, а аллора́нцы нападут. И угадай, какой остров они постараются захватить первым, мама.

– Илита́ар прав. Цейла́х пострадает одним из первых, если начнутся военные действия. Проще устранить короля, – вздохнул дед.

Мы, дети, тогда притихли за столом. Да, от нас никогда ничего не скрывали, и взрослые при нас обсуждали многие идеи и события, учили нас с братьями анализировать и думать… но вот так, в открытую, планирование убийства они обсуждали впервые, и у меня всё похолодело внутри от страха.

– Значит, необходимо в первую очередь обезопасить Цейла́х, – задумчиво проговорила бабушка. – Прокляните остров. Пусть им смогут править только Цила́фы. И закрепите проклятие посмертной данью. Если покушение провалится, и нас казнят, то наши смерти хотя бы послужат усилению проклятия, – Нинелла Цила́ф обвела собравшихся за столом тяжёлым взглядом. – Тогда корона будет вынуждена оставить в живых хотя бы детей.

– Мама, ты драматизируешь, – поморщился отец.

– Так сделай это, и незакреплённое проклятие само рассеется через пару лет, – пожала плечами бабуля и сощурилась: – Тебе всегда везло, Илита́р, и ты плохо представляешь, что такое настоящее поражение. Я против покушения на короля.

– А я согласен с сыном, Нине́лла. Мы должны действовать.

– Король безумен, и его паранойе нет равных. Вы не сможете подобраться к нему, последнее время он принимает лишь сыновей! – возразила бабушка.

– Я найду способ, мама. Не нужно во мне сомневаться, – заверил мой отец.

Тогда на семейном голосовании лишь два голоса были против покушения – бабушкин и мой. Не то чтобы я действительно осознавала последствия решений отца, просто стало как-то обидно, что бабулю никто не поддержал. Два моих старших брата, взрослая уже сестра с мужем, родители и дед решили, что короля необходимо устранить. А потом покушение провалилось. Король оказался не настолько безумен, когда дело касалось его личной безопасности.

Семья Цилаф была схвачена, всех, кроме меня, казнили публично на главной столичной площади. А меня заставили смотреть. Но казнь я помню плохо: бабушка напоила меня сильнодействующим успокоительным, чтобы со мной не случилась истерика на людях.

Именно бабушка собрала для меня сумку и дала последние наставления. А ещё она успела впихнуть в меня все тайные семейные арканы – даже те, которые никогда не зарисовывали на свитках. От обилия знаний трещала голова, но я прилежно делала то, что говорила бабушка, потому что её плохое предчувствие передалось и мне.

Мы даже успели попрощаться. Бабушка оставалась со мной до самого конца, и никогда не забуду, как больно было отпускать её крепкую руку. «Ты Цилаф, ящерка моя. Возьми то, что твоё по праву и будь сильной. Ты справишься, я в этом уверена. Всегда помни, что мы тебя любим и гордимся тобой», – сказала она, обнимая меня в последний раз.

Тела родных предали глубине в тот же день. Дед загодя успел наложить проклятие, на котором настаивала бабушка, и смерти всех Цилафов одна за другой усилили его. Отец просил короля оставить в живых Бесте́за, которому едва исполнилось тринадцать. Но брат уже достиг возраста сознательности, поэтому разделил судьбу рода. Я осталась одна, отделённая от своих земель и родного замка высокими зачарованными стенами приюта «Утешение».

Жаль, что отомстить королю мне никогда не удастся. Его убили всего несколько месяцев спустя, и на престол взошёл его сын, Рахард Двадцатый. Новый король неоднократно пытался снять проклятие с Цейлаха. Но без Цилаф наши земли накрыло плотным туманом, и даже на пляж проклятого острова теперь не ступить. Что происходило там – не ведомо никому. Дед не стал бы причинять вред людям, сюзереном которых являлся, поэтому я подозревала, что под пеленой тумана жизнь идёт по-прежнему, просто остров теперь закрыт для чужаков, пока в замок на скале не вернутся Цилафы.

Говорят, что остров уже обступил новый гребень рифа, а обратное течение разворачивает не только утлые судёнышки, но и усиленный магией королевский флот. Не знаю, верить этим слухам или нет, но дед был гениальным проклинателем, поэтому я в нём и не сомневалась.

Меня вдруг охватило спокойствие. Тревога ушла. Если останусь гайроной – так тому и быть. Я расслабленно вникла в её движения. Плавные, ритмичные, чёткие. Куда она плывёт? Куда я плыву? Я вдруг очень остро почувствовала себя живой. Не просто гайрону отдельно, а себя – гайроной. Осознала свою мощь и силу. А дальше произошло слияние. Резкой вспышкой в мозгу возникло понимание – я отрицала свою гайрону и противопоставляла себя ей. Ошибка! Я сама – гайрона. Этот шипастый хвост и великолепные когти – мои. Это я рассекаю толщу морской воды. Это я радуюсь свободе и морю.

На смену панике и ужасу пришёл восторг. Я всплыла на поверхность и обернулась человеком. Потому что человек – это тоже я.

Над морем загорался розовый закат. Оказывается, прошёл целый день. Ближайшие острова – в десятке лиг. Раскинула руки в стороны и смотрела, как над морем гаснет день. Тишину нарушали лишь мерный плеск волн и редкие крики чаек. Я смотрела, как причудливые облака образуют фигуры в небе. А следом пришло понимание: я – Цилаф, и я верну свой остров, чего бы мне это ни стоило.

Подняла голову над поверхностью и огляделась. В прямой видимости только очертания островов и одно торговое судно. Аллора́нское! На лице расцвела улыбка, перетёкшая в оскал, и я уверенно скользнула к кораблю гайроной.

Ха́инко мне благоволит.

Корабль шёл встречным курсом. Это ли не удача? Подплыв достаточно близко, снова перекинулась в человека, подогнала лямки сумки по размеру и позвала:

– Помогите! Спасите!

– Человек за бортом! – раздалось в ответ.

Мне кинули верёвки, и я уцепилась за одну. Команда слаженно потащила меня ближе к судну, и я запоздало сообразила, что одежды-то на мне так и нет.

– Подождите! – крикнула я. – Мой ойха́л утонул, прошу вас, бросьте мне хотя бы полотенце, чтобы прикрыть наготу…

После небольшого замешательства по верёвке скользнула скрученная кольцом тряпка, и я, как могла, обвязалась ею. Хорошо хоть не прозрачная, но толку от неё всё равно было немного. По борту корабля спустили верёвочную лестницу, с помощью которой я и поднялась на палубу.

Влажная ткань облепила тело, но пока я лезла наверх, на меня наложили осушающий аркан. Даже пикнуть не успела. А если бы атаковали?

Я оказалась одна среди матросов, по морской привычке одетых в одни шальвары, лишь некоторые носили ещё и жилетки. Десяток крепких мужчин обступил меня, любопытные взгляды словно пробирались под кожу. Не безопаснее ли было оставаться в море?

«Нападения лучше ждать всегда, тогда оно не сможет застать тебя врасплох, ведь неприятности обычно таятся и выжидают, чтобы застигнуть тебя в момент уязвимости. Не будь уязвима – и они не станут тебе докучать», – говорила бабушка.

– Спасибо! Спасибо! Ужас, я думала, что утону! – всхлипнула я, утирая воображаемые слёзы. – Меня похитил бывший жених, но я смогла сбежать с его корабля… Где я?

– Ах, какой злодей! – раздался глубокий ироничный голос. – Добро пожаловать на борт «Перламоре́и», зайта́на [7] …

– За́йта, – всхлипнула я, вспоминая загодя выбранное имя, частично похожее на моё настоящее. – За́йта Вета́на Ино́р. Вы спасли мне жизнь!

– Капитан Я́рц Эдда́р к вашим услугам, – весело представился мужчина, выходя из-за спин своих людей.

Гайрон. Это хорошо или плохо? Капитан был молод, пронзительно-синие глаза смотрели с насмешкой. На лице – несколько тонких шрамов. Что за ранение могло оставить на гайроне такие следы? Длинные небесно-синие волосы небрежно откинуты на спину, значит, он ещё не женат, раз никому не подарил свою косу. И силён. Такого насыщенного цвета волос не было даже у отца. Это какого же размера и мощи гайрон у этого капитана?